В освещении западными СМИ так называемых "народных" революций наметилась ярко выраженная тенденция, пишет старший научный сотрудник вашингтонского фонда New America Foundation Анатоль Ливен в статье, опубликованной The International Herald Tribune под заголовком "Где революции? Где они остались?" (в названии обыгрываются слова знаменитой песни Пита Сигера "Где цветы?" - Where have all the flowers gone?) - прим. ред.).
В освещении западными СМИ так называемых "народных" революций наметилась ярко выраженная тенденция. Пока эти события разворачиваются, репортажи о них не сходят с телеэкранов и первых полос газет, а в редакционных статьях они всячески превозносятся и анализируются. В страну, где происходит такая революция, СМИ направляют лучших корреспондентов. Их называют очередным свидетельством нарастающей "демократической волны" в данном регионе, а то и во всем мире. Последним проявлением этой тенденции стала реакция Запада на "цветные" революции в Грузии, Украине и в Кыргызстане.
Увы, слишком часто случается так, что через несколько лет или месяцев после такой революции все возвращается на круги своя. Выясняется, что победителей-оппозиционеров объединяла лишь ненависть к правящему режиму и жажда добраться до власти со всеми ее привилегиями. Они ничего не делают, чтобы покончить с коррупцией, нищетой и грубым произволом властей. Единственным результатом такой "революции" становится смена правящей клики или популистский авторитаризм, а порой - и то, и другое. Причины подобных провалов, как правило, связаны с застарелыми социальными и культурными проблемами, в том числе отсутствием прочных экономических и политических институтов, образованного, законопослушного, политически и экономически активного среднего класса, а также массовых политических партий, способных обеспечить народную поддержку болезненным реформам.
О таких результатах, однако, западное телевидение не сообщает вообще, а газеты если и сообщают, то где-нибудь на 20-й странице. В результате, узнав о крахе демократии в очередной стране, западная общественность теряется в догадках. Разве не об этом государстве говорили, что оно присоединилось к триумфальному шествию демократии и рыночной экономики? В результате возникает другая тенденция: вместо глубокого анализа причин провала, списывать все на коварные действия людей, которых проще всего "измазать черной краской" - например президента России Владимира Путина или пакистанского лидера генерала Первеза Мушаррафа.
Именно в Пакистане - в конце 1980-х гг. я работал корреспондентом лондонской "Times" в этой стране - мне довелось впервые наблюдать этот процесс в действии. В 1988 г., когда, после периода военной диктатуры, к власти в стране пришла Партия пакистанского народа ППН) во главе с Беназир Бхутто (Benazir Bhutto) - она победила на выборах, сопровождавшихся массовыми народными демонстрациями - западные газеты запестрели заголовками вроде "Воля народа в Пакистане" или ""Нежная демократия" Беназир". Повсеместно цитировалось заявление Бхутто о том, что ее партия придерживается принципов "социал-демократии скандинавского типа". Те из нас, кто наблюдал за событиями на месте, знали: если это и так, то такие принципы "скандинавской социал-демократии" исповедывали разве что викинги в 9 веке: они ведь тоже по честному делили награбленное. Вот только в тот момент донести свою точку зрения до читателей было очень трудно. Позднее, когда "достижения" правительства ППН стали очевидны всем, писать о Пакистане вообще не имело смысла, поскольку тамошние события уж никого не интересовали.
Подобная тенденция обусловлена вполне обоснованными соображениями, связанными с журналистской профессией: широкая западная аудитория в принципе мало интересуется зарубежными новостями, если они, конечно, не носят "мелодраматического" характера. В то же время наиболее драматичные сообщения из других стран, как правило, связаны с трагедиями и катастрофами. "Демократические" же революции относятся к той редкой категории новостей, где драматизм сочетается с бодрящими, позитивными эмоциями. И, напротив, постепенное "загнивание" псевдодемократии в нищих странах не только лишено "интриги", но и производит гнетущее впечатление.
Есть, однако, и другая причина - идеологическая. Подобное освещение событий позволяет западной аудитории, да и самим журналистам, сохранять веру в то, что, как выражались в свое время в СССР, "ветер истории надувает наши паруса". Это позволяет им закрывать глаза на то, что Запад и сегодня подтасовывает "правила игры" в мировой экономике в ущерб развивающимся странам, и не думать о том, что обязанность Запада - оказать "новым демократиям" существенную и долгосрочную экономическую помощь, в которой они так нуждаются.
Вместо того, чтобы анализировать ситуацию на Филиппинах и в Пакистане, западные аналитики выбрали в качестве нормы развитие Восточной Европы после народных революций, покончивших с властью коммунистов и советской гегемонией. Эти революции действительно привели к успешным экономическим реформам и утверждению стабильного демократического строя. Однако на то были свои, особые причины. Опасение снова подпасть под влияние России подталкивало общество к реформам западного образца.
Дополнительный импульс этому движению придавала перспектива вступления восточноевропейских стран в Европейский союз.
Подобное стечение обстоятельств невозможно "скопировать". Большинство развивающихся стран, похоже, соответствует скорее пессимистической модели развития, характерной для многих стран Латинской Америки в прошлом столетии: они, словно маятник, колеблются между несовершенной демократией и неэффективной диктатурой. Этот процесс постоянно перемежается с "народными революциями", которые по сути ничего не меняют. Впрочем, события в Латинской Америке практически не освещаются даже серьезными американскими СМИ.
Перевод: ИноСМИ.Ru